«Чарку матросу, как раньше, не нальют». И.о. директора «Атомфлота» — о жизни на ледоколе

И.о. директора «Атомфлота» Леонид Ирлица рассказал о зарплатах и будущем атомного флота РФ

100%

Леонид Ирлица

Росатомфлот Май — самый сложный месяц по ледовым условиям для навигации, так как к этому месяцу в море наблюдается самое большое количество льда, рассказал «Газете.Ru» исполняющий обязанности генерального директора ФГУП «Атомфлот» Леонид Ирлица. В своем интервью он также объяснил, как специалисты «Атомфлота» работают над задачей обеспечить круглогодичную навигацию по Севморпути, рассказал об уровне готовности новых атомных ледоколов и раскрыл детали управления такими судами.

— Сколько кораблей входит в состав атомного ледокольного флота сейчас, и какие они?

— Из атомных — четыре ледокола: «50 лет Победы», «Ямал», «Таймыр» и «Вайгач». Еще уникальный атомный лихтеровоз «Севморпуть». Плюс новые ледоколы серии 22220 — «Арктика» и «Сибирь». Ожидаем «Урал» в этом году к приемке.

— Чем новая «Арктика» отличается от старой?

— Новая «Арктика» — совсем новый проект, он универсальный, двухосадочный, с прошлой «Арктикой» сближает только название.

— Двухосадочность — что это?

— Коротко говоря, это возможность заходить в устья сибирских рек. Старая «Арктика» могла ходить только по морю, потому что ее осадка больше, чем глубина навигационная. А новая «Арктика» может, имея на борту запасы воды, слить ее, выйти на девятиметровую осадку и зайти в устье, ходить по малым глубинам.

— Сколько же она должна сбросить воды?

— Прилично, около 10 тысяч тонн. Тогда ледокол выходит на 9,03 метра. Этот балласт нужен для того, чтобы работать в море.

Чем больше вес ледокола, тем лучше он заходит на лед. Все-таки это не только ледокол, но и ледодав, говоря обывательским языком.

Он наползает на лед и давит его своей массой. Если масса большая, проще давить лед, но нужна соответствующая мощность. Новая «Арктика» это позволяет. На больших глубинах в море она имеет осадку 10,5 метров и работает, при заходе в речку сбрасывает воду.

— Сколько времени на это уходит?

— От трех до четырех часов, но можно это делать по ходу. Если мы планируем заходить в речку, не надо останавливать ледокол и караван. Еще одно удобство: мы можем подогнать ледокол под судно, которое буксируем. Подойдя к судну вплотную, мы можем пристроиться к нему кормой и слить нужное количество воды, чтобы кормовой вырез подходил к носовой части судна.

— Когда вы будете принимать новый ледокол «Урал»?

— Приемка запланирована в ноябре этого года. Пока он находится на Балтийском заводе. Идут пусконаладочные работы. Реактор запустили, проверили, все работает. Сейчас идет подготовка к ходовым испытаниям, которые будут в сентябре.

-— Вы как-то курируете строительство ледокола?

— Конечно, это наша задача. У нас есть представительство в Санкт-Петербурге, его возглавляет заместитель генерального директора по строительству флота Константин Князевский. У него целый отдел там, представительство «Атомфлота». На Дальнем Востоке мы тоже открыли представительство. Там Николай Мантула — замгендиректора со своим отделом курирует строительство ледокола «Россия». Это уже другой проект 10510 «Лидер». У «Арктики» мощность 60 мегаватт на валах, а там 120.

Головной атомный ледокол «Россия» проекта 10510 строится для обеспечения круглогодичной навигации в акватории Севморпути.

— В какой он готовности?

— Там только начальный период, на стапеле киль заложен, корпус возводят, секцию строят.

— А что вы делаете со старыми ледоколами?

— Выводим из эксплуатации. Сначала выгружаем отработавшее ядерное топливо. Для этого необходимо выполнить мероприятия по ядерной радиационной безопасности, это занимает несколько лет. Дальше все радиоактивные материалы, приборы, механизмы необходимо удалить оттуда. Этим занимается у нас судоремонтный завод «Нерпа».

— А оставшийся корпус на металлолом?

— Нет, просто так на металлолом это судно не сдашь. Корпус уникальный, металл секретный.

Думаете почему китайцы до сих пор не строят ледоколы?

100%

Ледокол «Арктика»

Росатомфлот

— И почему?

— Технологий не хватает. Поэтому они купили на Украине проект судна снабжения «Иван Папанин». Он там стоял замороженный, недостроенный. Они купили этот корпус, переоборудовали его и говорят: «Вот, это ледокол». Но это не ледокол, мы же все это понимаем.

— А что это?

— Это судно усиленного ледового класса, которое может ходить самостоятельно в определенных льдах, но это не ледокол с точки зрения функциональности. Ледокол — самостоятельная единица, которая может позволить себе ходить где угодно в любых ледовых условиях.

— А есть ли льды, которые никакие ледоколы преодолеть не могут?

— Такого льда нет. Но есть определенное время, за которое нужно это преодолеть, вот здесь может быть загвоздка.

Если вы спросите «Вы сможете на атомном ледоколе из Мурманска на Аляску пройти в феврале?», я скажу «Могу, легко». «А за десять дней?» — и вот здесь уже начнется головная боль и мозговой штурм, как все это сделать.

— Так за сколько пройдете без проблем?

— Смотря в какой период ледовый. Но мы стремимся к круглогодичной навигации. Эта задача поставлена правительством — организация круглогодичной навигации по Северному морскому пути.

— А какой самый ужасный месяц для навигации по льдам?

— Это май. Но если брать шире, то самые тяжелые условия в Арктике с 15 января до 15 мая, когда наблюдается самая большая, как у нас говорят, ледовистость моря. И, как ни странно, самый большой по площади льда месяц — май.

— Почему так?

— Лед уже намерзает определенной толщины. Если лед, который с лета не растаял, остался осенью замерзать, вокруг него аккумулируются полюса холода, и одна льдина срастается с другой. К этому периоду начинают под ветром, течением, холодом образовываться торосы. Их сложно преодолевать. Особенно, если это поля торосов. Двухметровые льдины становятся друг на друга, разрастаются до пяти-семи метров, а иногда даже до десяти метров. Такие торосы поднимаются, друг с другом смораживаются.

Смотришь: просто частокол льда, забор. Начинаешь «стучать» [ледоколом] и от него отпрыгиваешь как мячик от бетона.

Вот эти места самые страшные для навигации.

— Так как вы работаете над задачей обеспечить круглогодичную навигацию?

— Мы ходили экспериментально в январе, ходили экспериментально в мае. Это мы делали впервые в истории. Ледокол, я уверен на 100%, в это время пройдет, но сможет ли судно транспортное, идя за ледоколом, соблюсти коммерческие скорости, чтобы это было экономически выгодно? Проход по Севморпути занимает от семи до десяти дней в летний период, а в зимний мы планируем четырнадцать максимум. Если мы в эти сроки не уложимся, то будет ли это коммерчески интересно? Я не уверен. Ведь за месяц уже можно и вокруг юга обойти.

— А что нужно Вам, чтобы точно уложиться в эти сроки?

— Точный прогноз погоды, ледовой обстановки, дрейфа, сжатия.

— Прогнозирование хорошее сейчас?

— В восточном секторе в зимний период пока нет.

— А с кем вы работаете в этом направлении?

— С Институтом Арктики и Антарктики в Петербурге, он единственный пока работает в этой сфере. Мы заказываем ему сопровождение, он нам делает прогнозы трех-, семи- и девятисуточные — какие захочешь. Но мы в самом начале пути, только опыт набираем. Еще нужна платформа, на которую это все будет выводиться. И в этом отношении мы продвинулись.

— Вы говорите про автоматическую систему управления Штаба морских операций?

— Да. Здесь все суда и лед видны на цифровой карте, не нужно больших компетенций, специальных знаний, чтобы пользоваться этим порталом. На основе этой системы мы хотим развить единый диспетчерский пункт и единую цифровую платформу на Севморпути.

— Как вы говорили ранее, бытовые условия для жизни моряков на ледоколах хорошие. Они будут еще лучше на новых?

— А куда еще лучше?

Две сауны, бассейн есть с морской водой, солярий, два спортзала, у каждого каюта индивидуальная. По сути, это плавучий отель.

Не скажу, что там пять звезд, потому что нет обслуживания, но четыре звезды – 100%. Wi-Fi через спутниковые каналы связи раздаем экипажу, видео, конечно, не пошлешь через него, но по WhatsApp можно спокойно разговаривать.

— Везде можно, на протяжении всего пути?

— Нет. Есть на севере сектор выше 80-го градуса, где спутник не цепляет. Но «Роскосмос» вроде обещал запустить высокоорбитальные спутники, которые будут обеспечивать связь.

— Но ведь есть и другие виды связи на ледоколах? Сколько их?

— Кроме спутниковой связи есть еще Глобальная морская система связи при бедствии (ГМССБ) — мировая система передачи сообщений. Также мы пользуемся спутниковыми навигационными системами NAVSTAR и ГЛОНАСС. Это по позиционированию. На передачу информации работает INMARSAT — это международная система по бедствию и спасению. Сейчас еще ввели систему Iridium, это тоже спутниковая связь.
Ну и радио — ПВКВ, УКВ — еще никто не отменял со времен Попова.

— А сколько раз в день кормят на ледоколе?

— У нас усиленный рацион — четырехразовое питание.

Есть шеф-повар, который составляет меню, а капитан его утверждает. Пробу снимают доктор вместе с капитаном, как это было всегда.

Моряки питаются каждые четыре часа, это связано с несением вахты. Вахта по четыре часа: с ноля до четырех, с четырех до восьми, с восьми до двенадцати и далее. Три вахты они несут круглосуточно.

Самое большое ЧП на судне — это голодный экипаж, «война войной, а обед по распорядку». Если какие-то работы есть на палубе или берем на буксир, и экипаж, участвующий в работах, задерживается, естественно, всегда оставляют, всегда покормят. Никогда такого не было, чтобы оставили без обеда.

100%

Ледокол «50 лет победы» в доке Мурманского судоремонтного завода

Лев Федосеев/ТАСС

— Что самое вкусное, что есть на корабле, чего ждут все моряки?

— Я был капитаном, помню солянки все ждали, в летний период, естественно, окрошки. Все моряки едят с одного котла.

Нет такого, чтобы офицеры или капитан как-то по-другому питались. Капитан специально ходит в кают-компанию, чтобы это равенство было заметным.

— А алкоголь есть?

— Алкоголя нет, у нас запрещено. Раньше было пиво как-то, разрешали, но потом отменили вообще. Но у капитана в каюте есть «представительские» на случай приема гостей.

На большие мероприятия обычно мы шампанское берем. Экипажу выдали на стол по бокалу шампанского, подняли чисто символически и все. Это в Новый год, на праздники большие, например, день рождения флота. Как раньше «чарка матросу!» — такого нет.

— Как часто капитан участвует лично в управлении судном?

— Если что-то сложное, капитану звонят. Впрочем, обычно он, зная эти моменты, сам приходит, берет управление на себя и управляет ледоколом единолично.

— Что может быть такого сложного, чтобы капитан взял это на себя?

— Заход в порт, выход из порта, плавание в узком месте, плавание на мелководье, подход к судну. Все мероприятия, которые связаны с другим объектом и с ограниченным управлением судна, — это все сложно.

— Профессия капитана атомного ледокола, наверное, самая редкая. Это стрессовая работа?

— До последней моей должности я был капитаном атомного ледокола «Вайгач». И там было очень тяжело, я не мог не то, чтобы отдохнуть, а даже просто немного выдохнуть. Ты с мостика уходишь, а все равно как будто на мостике.

Когда я уходил в каюту, то постоянно прислушивался к вибрации ледокола. Раз! Вибрация какая-то другая стала, что случилось?

Или вибрация прекратилась от винтов, а почему она прекратилась? Спишь, ночью — хоп! — прекратилась вибрация. А в это время ледокол просто вышел на разрыв, по воде идет, а ты не знаешь, что случилось.

Ледоколом управлять — это не то же самое, что транспортным судном. Там — загрузился в порту и пошел по морю, по прямой линии в другой порт. На мостике — один вахтенный помощник, больше никто не нужен, даже матрос, потому что ты идешь в океане по прямому курсу. А ледокол — это как огромный буксир, и капитан постоянно «на ручках», постоянно в напряжении. Ты не идешь по прямой линии, тебе нужно в бинокль, в радар, на карту ледовую, на прогноз посмотреть, выбрать путь, куда лучше идти, чтобы не залезть в какое-нибудь ледовое поле и не застрять. Ты должен провести судно, так сохраняя его, чтобы оно не повредилось об лед и об тебя не повредилось, если на буксире.

— Какова же зарплата у капитана атомного ледокола, у старпомов?

— Зарплата у людей достойная. Если говорить про «Атомфлот», мы находимся в медиане заработной платы мирового морского рынка труда. Это очень хорошая зарплата.

— Недавно с Северного полюса вернулась экспедиция «Ледокол знаний». Вы возили детей на атомном ледоколе «50 лет Победы». Это было сделано ради популяризации атомного флота, чтобы дети прочувствовали романтику севера. Вы действительно думаете, что кто-то из них после этой экспедиции придет к вам работать?

— Экспедиция «Ледокол знаний 2022» является частью экосистемы научно-просветительской программы Homo Science, созданной Госкорпорацией «Росатом». Надеемся, что некоторые из участников рейса в будущем выберут местом работы атомный ледокольный флот. Я со многими детьми общался, они в восторге не то что от Северного полюса, а просто от ледокола. Думаю, что эта экспедиция станет впечатлением на всю жизнь, многие дети заинтересуются и потом сделают свой жизненный выбор в сторону атомной отрасли.

Источник